Иннокентий Архиепископ Херсонский и Таврический (1800 – 1857)
В продолжение темы повествования о великих святых угодниках Божиих в земле Крымской просиявших, мы рассказываем о великом человеке, святителе и проповеднике, святом Иннокентии Архиепископе Херсонском и Таврическом.
Фундаментальность трудов св. Иннокентия поражает воображение в прямом смысле этого слова. При этом стиль изложения написанного им настолько прост и доходчив до сердца, что читатель с первых же абзацев начинает понимать справедливость слов о св. Иннокентии, как о истинно Русском Богослове. Для православных крымчан особенно отрадно сознавать, что столь великий столп Православия, каким является святой Иннокентий, прожил часть своей благочестивой жизни в пределах земли крымской, положив немало трудов для укрепления в ней истинной веры. Вот, что говорил Русский Богослов и проповедник о земле крымской:
«…Херсонес… здесь могила нашего язычества, здесь купель нашего крещения, здесь и начало нашей священной истории»
Какой глубокий смысл заложен в простые, казалось бы слова! Св. Иннокентий, прожив сравнительно недолгую жизнь, тем не менее, оставил нам обширное наследие своих трудов, переоценить значимость которых невозможно. Читая проповеди святого, его наставления и богомудрые высказывания создаётся явственное ощущение того, что каждое его слово ложится на душу спасительным камнем, постепенно воздвигая в сознании нерушимую стену веры православной, способной отразить многие нападки врага рода человеческого. Возможно, что именно это делание и было одной из главных задач, решаемых святым проповедником и Русским Богословом ХIX–го столетия. Создание фундаментальных Богословских трудов, было не единственной деятельностью св.Иннокентия Архиепископа Херсонского и Крымского. Обладая громадным авторитетом вне жизни церковной, то есть среди светских чиновников самого большого уровня, св.Иннокентий добивался выделения средств на строительство новых храмов, открытия приходов в отдалённых уголках полуострова, где особенно сильно наблюдалось засилье иноверных культов, в том числе язычества, мусульманства и других неподобных вероисповеданий.
Особенно отрадно осознавать прихожанам монастырского подворья в честь св.Космы и Дамиана в Партените (настоятель Архимандрит Иларион (Каменский)), что именно трудами святителя Иннокентия было положено начало возведения в крымских горах обители братьев целителей.
По назначении в Херсоно–Таврическую епархию в 1845 году, Архиепископ направил представление в Святейший Синод об испрошении императорского разрешения на открытие Бахчисарайского Успенского скита, а затем и киновий в различных местах. Четвёртого мая 1850 года вышел Указ Святейшего Синода, в котором говорилось о высочайшем соизволении императора Николая Первого на открытие Бахчисарайского скита и киновий, в том числе и Космо-Дамиановской при источнике святых Космы и Дамиана «с учреждением общежительного образа жизни по примеру Афонскому с применением к местным условиям».
«Предлагаемое учреждение, — говорилось в Указе, — заменит безгласные развалины священными пристанищами для путешественников и удовлетворит нравственные потребности… тех людей, которые по особенному расположению к подвижнической жизни ищут себе приюта в монашеском общежитии».
Таким образом, авторитет Академика Императорской Академии наук, доктора Богословия Архиепископа Херсонского и Крымского св. Иннокентия, повлиял на разрешение Святейшего Синода и высочайшего соизволения Императора на создание киновии – обители св. Космы и Дамиана в двадцати верстах от Алушты.
Вот, всего несколько выдержек из проповедей Русского Богослова Архимандрита Херсонского и Крымского св. Иннокентия:
Без жизни по вере мы чужды Христу и Христос нам
«Вся сила в деятельном христианстве – в жизни по учению веры. Одна сия жизнь производит в нас истинное участие в Таинствах нашего спасения и делает для нас действительно важными и радостными все праздники Божии. Без сего можно иметь вид радости, можно предаваться шуму и веселью мирскому, но истинной христианской радости иметь нельзя. Ибо без сего – без жизни по вере – мы чужды Христу и Христос нам, даже находимся в состоянии вражды с Ним, а у враждующих какое общение радости? Итак, не удивляйтесь, если я, начав приглашением всех от лица Церкви к радости, окончу приглашением некоторых к сокрушению о грехах. Что делать, когда многие неспособны радоваться духом!.. Лучше восскорбеть плотью, чтоб потом стяжать радость духа, нежели навсегда потерять ее, радуясь непрестанно радостью плоти и чувств. Кто обратится к покаянию, тот вдруг почувствует всю важность настоящего дня, и как отраден он для грешников! Ибо для истинно кающегося нет ничего драгоценнее Спасителя».
Горе тому, кто, предавшись попечениям о своих полях и землях, забудет ниву собственного сердца!
Если на Суде Божием будут испытаны не только дела, но и самые слова и мысли худые, то тем паче не будут забыты слова и мысли добрые. Значит, немало значит то, чтобы при недостатке добрых дел как можно более думать о добром. Трудно ли это?..»
Мы ежедневно омываем лицо и руки, почитаем за необходимое чистить платье, обувь и внутренность домов наших – как же хотя раз в год не омыть души и сердца слезами покаяния? Не очистить совести исповедью? Но покаяние действительно тогда только, когда оно сопровождается истинным раскаянием во грехах; исповедь сильна тогда только, когда мы не возвращаемся паки на те грехи, в которых прияли отпущение. Итак, стараетесь ли избегать тех мрачных и скользких стремнин, куда падала и где сокрушалась ваша добродетель? Принимаете ли все меры к тому, чтобы нежный росток невинности, возникающий в Таинстве Покаяния, был огражден и храним от новых бурь, от новой засухи и ожестения греховного, от нового наводнения потоками чувственности? Без этого вы будете восставать токмо для того, чтобы упасть снова и еще глубже, доколе не погрузитесь в ту глубину зол и нечестия, откуда нет исхода.
Памятуете ли, братие, о своей смерти и приготовляетесь ли как должно к последнему часу вашему?
Последний вопрос: памятуете ли, братие, о своей смерти и приготовляетесь ли как должно к последнему часу вашему? Неминуем и грозен час сей, страшно разлучение души от тела! Тогда все оставит нас; все, что занимало, обольщало, радовало и печалило! Позади мир и жизнь; впереди вечность и Суд! Одна вера, одни добрые дела, одно покаяние и сокрушение сердца пойдут за нами и будут в помощь нам, если мы стяжали их. Памятуете ли сие, возлюбленные, и готовитесь ли к переходу из суетного мира сего в вечность? Если мы, предпринимая какой-либо временный путь, заранее готовимся и обдумываем, как совершить его, где и в какое время остановиться, что где сказать и что где сделать, то не крайнее ли безрассудство – иметь пред собою вечность и не думать предварительно, как вступить в нее? не стяжать надлежащего запаса на бесконечное странствование? не употребить всех сил и средств на то, чтобы последний грозный час не застал нас внезапно неготовыми? Ибо кто положил завет со смертью? Кто может сказать, что он увидит завтрашний день, не пойдет ныне же путем всей земли?
Благо тому, кто живет так, что всегда готов окончить жизнь и предстать на Суд Божий! Но горе тому, кто потерял из виду последнюю цель бытия своего, кто поработил себя похоти и страстям, кто, имея еще возможность принести покаяние во грехах своих и очистить их верой и слезами, не спешит воспользоваться средствами к спасению грешной души своей! Пройдет драгоценное время милосердия – и двери затворятся! Начнет плакать и вопиять – и никто не услышит! Да не постигнет сия страшная участь никого из вас! Аминь».
